Та неимоверная бездна, куда мы все периодически проваливаемся и называем депрессией или внутренним хаосом, никак не связана с несвершенным здесь, на земле. Это не пугающая карьерная несостоятельность, не отсутствие мужа или жены, детей или любовника. Это экзистенциальная тоска по Богу внутри себя. Это наш отпад от Него, предательство горнего. По сути, предательство внутреннее, убийство собственной души.
Как мы это делаем? В детстве. Когда ребенок вступает в изрядно подпорченный человечеством мир, его встречают безобразные стражи Порога. Случайно подсмотренный родительский секс - первосцена (название-то какое придумали иезуиты-психоаналитики!)
Первое убитое на его глазах живое существо. Курчавый барашек, принесенный в жертву на рамадане, зарубленная дедом уточка. Снятая шкурка с кролика, котрого вчера еще ребенок ласкал и носил на руках... Два уродливых стража Порога - отвратительный процесс порождения жизни и не менее отвратительное убийство ее.
Удивительно, что наблюдения половых отношений в животном мире не вызывают у ребенка такого омерзения и отторжения. Не задумывались, почему? Невинный ребенок "схватывает" состояние процесса - пир демонов, пир насилия и агрессии в казалось бы наивысший момент наслаждения.
И далее, в жизни каждого из нас словно вспыхивает время от времени свет в конце тоннеля, но чаще всего - пробуждение на узком клочке неустойчивой суши, висящей где-то в бездне. И в этот миг рядом -никого и ничего. Из того внешнего, чем мы пытаемся заполнить эту внутреннюю пустоту бытия. Ни детей, ни друзей, ни так называемых "любимых"...Те же самые иезуиты-психоаналитики обобзвали эти миги истины возрастными кризисами. Кризисы? Встречи с самими собой, с убитой, но неубиваемой по причине хронического бессмертия душой.
Мир все больше сходит с ума. Хотя тонкий писк антипсихиатрии уже разносится над безвиднеой бездной. Требует признать психоз и депрессию обычным челловеческим состоянием, имеющим право быть! Быть не лечимым насильно в палате № 6. Сходят с ума даже блондинки с накачанными губами и грудями. Никто не спасаем. Ничем. Каждый в собственном смертельном одиночестве возвращается по знакомой дороге к своему Богу.